Возможно, литературные примеры немного убедили нас в том, что не нужно и бесполезно убегать от одиночества. Это неблагодарная гонка с преследованием, да еще и с препятствиями. На что только не идут люди, чтобы обмануть свою тень. Вспомним трагикомический образ Казановы в кинофильме Феллини. Он всю жизнь искал женщину, которая избавила бы его от одиночества, и нашел в конце пути застарелый сифилис и место ученой приживалки в замке вельможи. Как и следует ожидать, он умер в одиночестве, путая имена бесчисленных любовниц и детей. Примерно то же происходило и с доном Жуаном, который, говорят, в действительности жил в давние времена. Сколько мужчин и женщин сегодня страдают теми же грехами и ничего не могут с собой поделать. Нельзя обвинять их в развращенности или распущенности. Тут, скорее, что-то с совестью, их стоит пожалеть — ведь это просто попытка бегства от одиночества.

Эти люди, как герои Достоевского, страдают от невозможности принять человечество в целом, как объект для любви и сострадания. Пока это невозможно, нельзя уйти и от одиночества. Если нет любви, одиночество может принимать самые извращенные и жестокие формы. Говорят, помещица Салтычиха, чтобы скрасить унылое одинокое существование, забавлялась пытками и казнями крепостных, а граф Дракула помешался в уединенном трансильванском замке до того, что стал духовным отцом всех вампиров. Маркиз де Сад, который провел почти полжизни в одиночных камерах, придумал своих милых проказниц Жюльетту и Жюстину и основал дьявольскую философию. Во всех религиях во все времена существовала практика уединения, временного или пожизненного. Вели уединенную жизнь Сергий Радонежский и Серафим Саровский. На Руси издревле существовало множество монастырей, в которых монахи искали духовную истину в посте и молитве. Отшельничество — это вид поста, лишение одной из насущных потребностей человека в общении с себе подобными.

Перед посвящением некоторое время находились в изоляции тибетские монахи, индийские учителя, шаманы и колдуны Америки, египетские жрецы и т. д. В общем, эта практика была повсеместной. И не зря. Во время уединения прерываются условные нити, связывающие нас с обществом. Долги, обязательства, перипетии отношений уходят на второй план. Открываются глаза на иной мир: красок и звуков, природы, размышлений о вечном. Постепенно одиночество меняет оценку со знака минус на знак плюс. А со временем — и эта оценка становится чем-то второстепенным. Отшельник начинает чувствовать вкус жизни, изменения принимаем радостно, с готовностью, перестав бояться смерти и будущего. Одна пожилая женщина, народная целительница, когда ее спросили, не боится ли она смерти, воскликнула: «Что вы, это так интересно! Я жду: ее с нетерпением». Вдруг начинают происходить чудеса, сбываются желания, как будто случайно, без нашего участия. Это означает, что человек стал частью разума Земли, ее духовности. Он перестал зависеть от мелкого и преходящего и подчинил свою волю разумному, вечному. Одиночество перестает тревожить, оно заменяется другим чувством — верой.

Эта не та слепая вера, которая говорит о страхе Божьем и постоянном самобичевании, заставляет отбивать поклоны перед иконами и заучивать наизусть Псалтирь. Это другая вера, безмолвная, не показная, стоящая не на самовнушении, а на глубоком внутреннем осознании. Вот плюсы, которые может принести, хотя не обязательно, одиночество. Вспомните, Христос тоже уходил в пустыню, где узнавал одиночество. Его не понимали ни толпы поклонников, как сейчас, говорят, фанатов, ни даже ученики, которые постоянно затевали склоки по поводу того, кто лучше и ближе. Собственно, все они его и предали, трусливо разбежавшись, кто куда, когда запахло жареным. Злодеяние Иуды на этом фоне кажется второстепенным, тем более, что он понес заслуженное наказание, а остальные стали святыми. Христос, конечно, простил их, иначе он не был бы первым христианином, но первым после воскрешения он явился своей верной спутнице Магдалине, которая была одной из немногих женщин, не побоявшихся прийти на казнь.

Эта верность была истинно женской, неподкупной, не для выгоды и славы, а основанной на любви и сострадании. Еще один аргумент в пользу духовности женской природы. Христос в то время не был народным кумиром, а скорее — философом-одиночкой, который посвятил жизнь духовным поискам истины. Как это понимать? Этот вызов патриархальным традициям в те давние времена не мог быть однозначно принят. Он и сегодня вызывает недоумение. Почему близкие люди названы врагами? Неужели надо бежать из семьи, чтобы искать истину? Нет, конечно. Но как часто наши близкие не понимают нас, заставляют жить по своим законам, поучают, принуждают. Случается, что именно они лишают нас воли и разума, превращают в механических роботов, делают одинокими. Христос говорит о том, что выше семейных уз (не случайно узы — это веревки) стоят вера и убеждения человека. Это особенно актуально для женщин, веками бывших в традиционном семейном рабстве. Одиночество — не материальная категория, а духовная. Она не зависит от каких-то внешних обстоятельств.

Одиноким себя человек чувствует в любой среде, если он лишен духовных ценностей, веры, высшей цели. Пусть это кажется несколько высокопарным, но именно этого не хватает нам сегодня. Почему пожилые люди часто испытывают ностальгию по недавнему тоталитарному строю? И это когда миллионы людей сидели в лагерях, были лишены самого необходимого, не всегда ели досыта. А старики говорят, что все были раньше добрее, соседи вместе собирались и отмечали праздники, не было воровства, люди помогали друг другу. Их объединяла, пусть нереальная, фантастическая, но идея строительства нового общества. Не кастрюли и мебель, а именно идея, духовная ценность. Сегодня, когда мы поняли, что это была очередная иллюзия, приняли другие жизненные установки, может, стали мудрее, может — несчастнее. Ясно одно: если мы одиноки и страдаем по этому поводу, то что-то не так делаем, не то думаем и не на то равняемся.